Из серии “Воспоминания….” Записки снежного лета – Кавказ-1999. Часть 2

Понедельник , 11, Апрель 2005 lyasha Uncategorized Leave a comment

8 сентября 99 года время намокло (часы были утоплены)
Обледенелая палатка среди заснеженных вершин и мерно идущий мерзкий дождик – и все это в мое дежурство, которое ,как обычно, было зря вымучено в такую рань. По планам завхоза я должен был сварить вермишель «паутинку». Быстро справился с примусом, горелкой и приступил к кулинарной части. Вода закипела минут за двадцать, и я бросил вермишель, помешивая при этом содержимое котла половником. Минуты через две стало сложно проделывать эту операцию, т.к. вещество меняло свои свойства. Выдернув половник, я испугался. Вермишель прилипла к нему и мирно свисала большими и маленькими клочьями. В ужасе я кинулся к моей палатке с половником в руке.

Мирно посапывая, она не ожидала такого варварского обращения с собой. На мой вопрос, что же делать дальше, она, не обращая внимания на мои выпученные как у рака глаза, невозмутимо ответила: «Готово, бросай тушенку».
Поели мы на славу и неважно, что вермишель в это утро немного походила на манную кашу с комками. Дождик после завтрака усилился, и мы никуда не пошли, выжидая подходящего момента. После обеда все осталось по-прежнему, к тому же ледник покрылся туманом и выход был отложен на утро.

19 ноября 99 года 0-31
Спустя некоторое время я все-таки решаюсь продолжить мои записки, радуясь тому факту, что, хотя бы мысленно, могу пережить все снова. Итак, вернемся к нашим баранам. Денечек выдался не из лучших. Чтобы как-то развлечься, я взялся опять за вышедший из строя примус, надеясь, наверное, только на то, что время поползет быстрее. Вообщем, день прошел «весело» и «радостно», то есть от еды до еды. Утреннее небо вдохновило нас голубыми разрывами в массе туч, солнечные лучи ласкали снежные шапки гор, наверное, поэтому так много людей до нас рвались к вершинам – им тоже хотелось понежиться в лучах утреннего солнца. Вот почему мы так ринулись в бой, пойдя традиционно в лоб ледопада. Ни время, ни силы мы к сожалению при этом не сэкономили, к тому же вместо ласкового солнышка мы попали на довольно жесткий ветерок снежных полей Эльбруса. А мы еще так расслабились в начале дня, идем с Вовой – шутим:
– Как двинем сейчас напролом, по тем ледяным глыбам, а? – это Вова,
– Да, взлетим как птички, – отвечаю я с усмешкой.
По-настоящему смешно мне стало, когда я стоял на одной из этих глыб и думал, что «каркать», даже в шутку, вредно для собственного здоровья. Через некоторое время пришлось вешать веревку и не одну, так как маршрут по сложности «имел» элементы 3А. И кто, вы думаете, снимал перила? Да. Вы угадали – ваш покорный слуга. Я прыгал как настоящий горный тур или , попросту говоря, козел по льду и снегу, снимая и бухтуя мокрую, холодную веревку и навешивая на себя всякое разное железное барахло. Двигались мы медленно, но вдохновение появилось у всех, поддерживаясь и укрепляясь видом Эльбруса, все чаще и чаще появляющегося из-за облаков. Выбравшись из складок ледника, мы устроились на обед. Состояние группы было возбужденное. Не завидую я инструктору в таком положении. Когда человек видит перед собой цель и фанатично стремится ее достичь, то бесполезно становиться у него на пути.

А когда во всех глазах засверкало по маленькому Эльбрусику, … вообщем, мимо пройти не захотели. После еды пришлось организовать связки, так как трещины были присыпаны снегом. Девушки шли в одной связке. Они то и были до конца дня звездами. Двигаясь по снегу с грациозностью, которой позавидовала бы любая лань, они умудрялись обмениваться «любезностями», немного путаться в веревке, терять что-то по ходу, вылавливать это что-то из середины засыпанной трещины. Притом это все проделывалось с легкостью, с которой только можно срывать с берега камыши, растущие в двух метрах от берега, не замочив при этом ноги. Я с уважением отношусь к девушкам и даже люблю некую из них, но в этот вечер они превзошли сами себя, да и инструктора тоже. Когда начало темнеть, мы подошли к лавовому потоку, на котором планировали заночевать. Место выбрали неплохое, но ветренное. Рядом журчал ручей. Засыпая в эту ночь, все, наверное, мечтали о хорошей погоде. Оставался один день, и его нельзя было терять. Подъем был ранний и, чтобы не проспать, я привязал часы с будильником к уху. Ветер был сильным и ударил морозец, поэтому пришлось напялить на себя все, что можно. Заснул я, чувствуя себя капустой, с тем различием, что капусте не мерещится белая вершина под чистым небом, которая манит к себе своей магической красотой и величием.

21 ноября 1999 12:40
Проснулся от писка в ухе и мучительно пытался вспомнить на какое время я поставил будильник. Кое-как нащупал в темноте фонарик. Четыре утра.
Честно говоря, спать хотелось страшно. Но, вспомнив, куда сегодня нужно идти, я вылетел из палатки, как ошпаренный. Увы, там меня ждало разочарование. Небо было затянуто темными свинцовыми тучами, которые то и дело налетали на палатки, и все погружалось в туман.
Настроение испортилось, ведь вчера погода была такой многообещающей. После общей побудки подняли вопрос о восхождении. Решать нужно было быстро, т.к. выход планировали на 5 утра. Зайти на вершину должны были еще по смерзшемуся снегу примерно за 7 часов и еще бог знает сколько времени на спуск. Подъем по лавному потоку менее опасен, так как фактически придется идти по твердой земле, да и ориентирование облегчается. Но все это в хорошую погоду, а в метель и маркер не поможет. Этого я и боялся, тем более, что каждый будет идти в своем темпе и внезапно начавшийся снег может привести к непредвиденным последствиям. Наверное, если бы не дончане, мы даже и не попытались бы. Инструктор сказал, что, если наберется 5 человек, то мы пойдем. Я думал с того момента, как проснулся и, наконец, решился. Поговорив с дончанами, мы решили, что пойдем до тех пор, пока не будет опасности идти дальше. К нам присоединились Женька,Инка и Оля. Юра-конструктор рассказал и примерно показал, как нужно идти, чтобы достичь вершины, и как спускаться. Мы все надеялись на то, что с рассветом погода пойдет на поправку. Обычно, если меня захватывает идея, никакие препятствия не могут помешать ее исполнению, но этим утром я почему-то решил не поддаваться фанатичности. Поэтому по моему предложению решили идти до рассвета, и, если погода не исправится, повернуть обратно. Договорившись, разбрелись по палаткам одеваться.
Через некоторое время все уже стояли на ветру, посматривая в сторону вершины и пытаясь различить ее в темных клубах туч. Вышли и те, кто оставался в лагере. Они пожелали нам удачи и мы медленно побрели вверх по лавному потоку. Время шло, мы поднимались и поднимались, а погода не хотела нам уступать. Вот уже и посветлело, однако тучи с огромной скоростью выплывали из-за склона и проносились мимо, как бы издеваясь над нашими усилиями. Ветер хлестал в лицо. Мы собрались и решили пройти еще немного до 7 часов. Около 7 дошли до стоянок. Это, наверное, последние стоянки перед вершиной. Места для палаток с подветренной стороны были выложены камнями. Неподалеку уныло выглядывали надгробия погибших при восхождении альпинистов. Осмотревшись, мы прижались к одной из стенок перекусить и обсудить положение. Я начал настаивать на спуске, потому что боялся внезапного снега. Вершина была скрыта тучами, ветер усиливался и видимость ухудшалась. Все, кроме дончан, решили идти вниз. Сфотографировались, пытаясь скорчить радостные физиономии и выдавливая улыбку на замерзших губах. Горячие парни из Донецка не поддались на уговоры, и нам пришлось разделиться. Хотя я совсем не замерз и сил было хоть отбавляй, пришлось-таки спускаться. Не прошло и десяти минут, как нас догнал Юра. Он тоже передумал, но я видел с какой тоской он смотрел наверх, особенно тогда, когда вдруг тучи расступились и мы увидели солнце.

Но это чудесное зрелище длилось лишь миг, за который надежда снова захлестнула меня и мне захотелось повернуть. А солнце, усмехнувшись, снова погрузилось во мрак непогоды. Дошли быстро и скоро уже сидели в своей палатке и грели воду в моей алюминиевой кружке. Затем пришли и «отщепенцы». Их лица напоминали по цвету вареных раков, да и вид был не очень. Они наперебой начали рассказывать о неожиданно пошедшем снегопаде. Снег хлестал в лицо, забивал нос и не давал дышать, поэтому они повернули и, как угорелые, помчались вниз. Выход наметили на утро, а до конца дня все расслаблялись, сделав нашу палатку чем-то вроде общественного увеселительного заведения, где подавали чай и доедались сладости, полученные утром перед попыткой восхождения. Было весело и шумно.

26 ноября 1999 10:28
Пока все веселились, пошел снег. Попытка выйти из палатки по некоторым деликатным делам закончилась тем, что я с залепленными снегом лицом и руками пулей влетел обратно. Ветер стал крепчать и немного поменял направление. Когда мы ставили палатку, он дул в заднюю стенку и две дуги хорошо держали нагрузку, а теперь испытания легли на одну дугу и поверхность обдувания увеличилась. Под этим усилием дуга прогнулась внутрь палатки. Снаружи нельзя было находиться и 20 минут, поэтому я начал беспокоиться. К тому же снег задувало в отдушину и под тент и внутренняя палатка была припорошена. Выходил я, как космонавт, в открытый космос, только скафандра не хватало. За несколько подходов забросал тент снегом. А с вентиляционным окном намучился- липучки, на которых оно закрывалось, залепило снегом и я пытался как-то завязать его. В результате я залез в палатку с пальцами, походившими чем-то на обледенелые сосульки, из глаз струились слезы от ветра и нестерпимой боли в конечностях. Меня сразу окружили вниманием и лаской, перебинтовали «раны» и уложили рядом с собою. До конца дня мне выходить не хотелось, и я только пытался укрепить дугу, сидя внутри палатки. Еда в этот день готовилась внутри командирской палатки, а затем разносилась по остальным. Ужин в этот день был по истине царским. Дело в том, что ручей за ночь замерз и покрылся снегом, но разве это помеха дончанам? Они мужественно борясь со стихией, прорубили прорубь и …зачерпнули воду вместе песком и мелкими камнями. Как ни странно, манная каша получилась на славу- ни одного комочка. Каково же было удивление, когда бросив в нее изюм, хорошенько перемешав и начав трапезу, довольные лица погрустнели. У всех на зубах что-то похрустывало, а то и попадались камешки. И самое печальное, что изюм осел на дне тарелки, вместе с измельченной породой лавного потока и не представлял уже никакой вкусовой ценности.
День был жутковатый. Все время сидеть в палатке и грезить о солнце, море и обнаженной Гальке. На этой почве «ехала крыша» и мы устраивали массовые истерики и дебоши для разрядки нервной системы.
Если и есть Всевышний на этом грешном свете, то он, наверное, не хотел, чтобы мы зашли на вершину в этот раз. Два дня, когда мы могли и хотели покорить Эльбрус, промучили нас непогодой, а на утро появилось жгучее яркое солнце.

Наверное, таким бывает океан после шторма – полная тишина, как в вакууме, ветра и след простыл. Ослепительно белая поверхность снега искрилась и переливалась в лучах миллионами солнечных зайчиков. Величественная вершина стояла, как ни в чем, ни бывало, такая близкая, но так и не достигнутая. Мороз был бешеный. Промокшие во время отсидки ботинки за ночь смерзлись и превратились в ледяные колодки. С трудом засунул в них ноги. Мои пальцы отказались от меня, как от полноправного хозяина, так как я перестал ощущать их присутствие. Идти надо было быстрее, иначе это грозило обморожением. Сцепив зубы, я сделал несколько кадров на память о Эльбрусе, мы быстро выдернули палатку из под снега, повредив при этом тент ледорубом, и поковыляли в связках вниз. Зрелище вокруг было душещипательное. Облака, как вода, заполнили все долины и ущелья до горизонта, а мы шли над ними, купаясь в солнечных лучах и наслаждаясь сказочной природой.

Ледник был присыпан снегом и трещины представляли опасность. То и дело ноги проваливались, а оставшиеся после этого следы зияли черными отверстиями, уходящими далеко вглубь ледника и пугающими своим видом. Заполненная облаками долина все приближалась и приближалась, и вскоре мы уже стояли на твердой земле перевала Ирикчат 1Б.

Затем все пошло, как по маслу. Все на перегонки помчались вниз к теплу и уюту зеленой долины.
К вечеру мы уже ставили палатки на «острове» в поселке Эльбрус, готовясь отметить окончание нашего похода. Отвели мы душу все в том же местном святилище под названием «Сакля». В углу за столом валялись три альпиниста, покорившие Ушбу и выпившие по этому поводу литр водки. Затем мое сознание начало затуманиваться. Пришли какие-то восточного вида люди. Я танцевал с ними, а затем они пригласили меня за свой стол. Потом мы опять танцевали. Наверное, это выглядело очень потешно, так как они были ростом мне по грудь. Инка покорила одного из них тем, что со всего размаху наступила ему вибрамом на ногу. Не знаю, какая у них была национальность, но я думаю: в тот вечер и негры стали нашими братьями, и всех нас соединила интернациональная дружба.
Утро было сложным в восприятии мира и все вокруг раздражало и угнетало. Днем мы были на вокзале в Минеральных водах. Здесь нам пришлось расстаться. Часть группы ехала на кавказское побережье, дончане и Наташа домой, а мы с Олей в Крым. Вариантов было много, но мы решили поехать через Донецк с дончанами. Попрощавшись со всеми, кто остался, мы удачно подсели на киевский поезд и отправились в сторону теплого родного Черного моря.